эльзе пришла. принесла бутылку красного полусладкого. она не знала, что я больше не пью. ничего. я не пью краску, разбавленную в воде. и не курю сигаретный мусор с пылью и скрученной бумагой. то, что производят в этой стране. закодировался. но мне все еще нравится кальян и виски за пять штук.
я видел ее впервые с весны. она пришла сама, наверное увидела адрес в какой-то картотеке. а может влад сказал, когда я отметил свои данные на учебной карточке.
читать дальше«расскажи мне. все»
мне нечего рассказывать
этого слишком много
уходи
или как-то так, но..
«человек, который помнит. чтобы когда помнишь говорят мы не мертвы.»
«да», она кивает и не открывая ставит бутылку на стол.
сейчас она спит. я подсыпал ей снотворное в воду. она бы не уснула.
«возможно, мертвые тоскуют по нам больше, чем мы по ним»
смерть не искупает грехов. тех, которые превращаются в цветы в руках иисуса. я двенадцать раз пытался покончить с собой.
«когда-то сара сказала, что если бы люди действительно этого хотели, то перестали бы ныться и уже просто сделали это. а оно не получается. все никак, понимаешь?»
это кармическое наказание. даже те, кому я делал зло, они не отвечают и не помогают мне уйти.
через всю его жизнь шла нить чужой ненависти
«если смотреть шире, все мы в равной степени одиноки. одинокие одиночки.»
«понимаешь, эльзе, если говорить о чем-то определенном, например одиночестве или тоске или несчастности, то понятие как у всех оно изначально не подходит. оно у всех разное. оно в разной степени глубже или на поверхности.»
так было заведено, что каждый раз мы отдавали себя полностью. потому что мы знали, что завтра может не наступить. времени, его всегда мало. он гладил меня по голове, успокаивающе начинал что-то рассказывать, я слышал, как перехватывает его горло, как сердце выплескивает в кровь еще больше веществ, которые уничтожат его легкие, я чувствовал, как они судорожно сжимаются под моими ладонями.
считать каждый день. когда через пару часов начинается странная реакция, как на лсд при передозе, когда гдеугодночтоугодно только еще одну. только скажи мне хоть что-то, я не слышал тебя целых.. два часа?
«это время. оно понимаешь в другой плоскости. мы живем в другой параллели с этим миром. как калибри. у нас сердца бьются в семьдесят раз быстрее, поэтому нам приходиться что-то делать намного чаще»
часы нашей жизни, нашего изломанного недосчастья сокращались до секунд
«и сейчас он стоит рядом со мной.»
«у тебя опять началась шизофрения.»
«нет, я сам ее вызвал. он никак не хотел приходить. мне пришлось его подтолкнуть. я уж подумал, что док ошибся с диагнозом или я опоздал и душа улетела в другое тело.»
«так и есть.»
«может быть.»
- горящее сердце?
- меня так в универе еще называли, пару раз дал в челюсть, больше никто не стал.
мне не требовалось что-то объяснять, потому что ты не злился. но подсознание само выбирало запретные темы для упоминания, даже если они вызывали простое легкое раздражение.
никакого негатива. дети цветов.
- у тебя лицо стало более открытым
- ты рисуешь? зачем ты выкинул краски?
- ты играешь ты знаешь столько языков обоже не заставляй меня это делать, я не..
- ну ради меня. а то я отвыкну как все остальное население есть в общественных местах.
- ты же знаешь мне не нравится, когда смотрят, как я ем.
- а я не буду смотреть. я.. я вот. я буду смотреть на того за барной стойкой. что? я его не знаю. ну ладно, я не буду на него смотреть.
- когда ты успел и с ним перепихнуться? у него довольный оскал шире морды и узнавание в глазах
да, и то что ты егоне помнишь тебя ну никак не оправдывает. я все-таки надеялся на еще одну эротическую историю
ради меня всегда работало
- я боюсь играть. я думаю, что на выходе получится совсем паршиво.
- да. есть такая поговорка - когда рисуешь лицо и оно невозможно похоже, значит человек скоро умрет. она правдивая, знаешь.
- в тебе напрочь отсутствует.. тебе ведь все равно на самом деле да? ты просто притворяешься.
- когда поспишь на скамейке, испытаешь тотальную нехватку денег на еду, зарабатываешь на щенках и выносишь за ними говно, слышишь истерию и проклятия ежечасно на протяжении нескольких лет и чтоб ты подавился, когда она прерывается только на твоем уходе, на этом фоне постоянно кто-то трахается, кругом растекается разного рода жидкость, знаешь процесс жратвы перестает быть священнодейством. и уже все равно что там на экране и когда муха садится на твой пирожок, ты просто минимально отщипываешь то место, на которое она села.
когда я дома и меня ничто не тревожит я жру как собака, поэтому я тщательно слежу, чтобы никто этого не видел.
- значит здесь ты дома. и так хорошо, что сейчас тебя ничего не тревожит.
- и не стоял за спиной тоже. да блин перестань за мной подсматривать
- не могу
я обязательно скоро сдохну, эльзе. только мы не встретимся. его там уже давно ждали, у него уже был тот, кто забрал теперь все его внимание. и это здорово. я больше никогда.. у меня сил не хватит на него посмотреть.
«когда меня не станет, кому-то действительно будет лучше и я даже знаю пару человек. может три. они так и говорили.»
- ты ведь больше не хочешь - с крыши?
- хочу, но теперь мне нравится просто сидеть там. наверное потому, что теперь мне есть что терять.
- знаешь, мне боязно, когда ты там сидишь. может пока не будешь так высоко?
- ты правда этого хочешь?
ты правда этого хочешь
я никогда не мог настоять
- тебе нужна дополнительная гарантия. она осталась последней. если она остановиться, это все
- я не смогу еще раз перенести наркоз. ты же знаешь, как я отхожу
- как ты мог, так со мной поступить? чтобы я даже прийти никуда не смог. неужели тебе тогда будет не все равно?
- я.. мне кажется она придавит меня. я всегда хотел быть свободным, чтобы не в клетке. и наверное хоть там я буду
ты правда этого хочешь?
я.. нет. нет, оставь так
он и так ломал себя, он хотел этого, чтобы мне было удобно, но так нельзя - полностью править человека под себя, ему нужна хоть какие-то свободные рамки
- я сыграю для тебя. я хочу, чтобы ты услышал.
я слышу.
- я жив, когда я рядом с тобой. все эти бытовые мелочи, они составляют эту жизнь и наполняют ее смыслом.
«иногда мы делаем что-то такое.. когда перестаем контролировать, когда отпускаем себя, когда не хватает сил на "все нормально правда", когда изо рта хлещет бурым, а тень поднимается по лестнице и прижимает тебя к самому краю карниза. ты ошибаешься и делаешь не то, выбираешь не тот вариант, неправильный, скатываешь вас по косой»
ночью написала Крис. так внезапно.. год спустя. я так надеялся, что она меня забыла. но она и так, я думаю. просто из вежливости наверное. уточнить. она никогда не понимала намеков, полутонов и всегда без умолку болтала, даже когда трахалась и особенно это в ней раздражало больше всего. ей никогда не нужны были мои эмоции. а может и нужны, главное не давать это выяснить, чтобы не разочаровываться, что там на самом деле было нужно. она была слишком эгоцентрична.
еще один человек, который скоро забудет. у нее все хорошо. по моим рекомендациям она хорошо устроилась в центре страны, теперь учиться. наверное нашла себе кого-то, я когда-то зарекся больше не узнавать о ней. и так со всеми - когда постоянно что-то где-то читаешь, слышишь или общаешься, человек становится важнее, чем он есть. это постоянное напоминание. а когда без отрыва просто отойдешь, искусственно сделаешь это для себя не интересным, поставишь единственный приоритет во главе, единственно важную вещь, остальное оно не важно.
сейчас напомнила о себе и разбередила и вспомнилось, что наверное было важно. оно выносит в одну секунду, хочется что-то сказать или сделать, главное вовремя остановиться, заставить себя пресечь. и наверное... но ты снова закрываешь все вкладки, удаляешь так и не прочтенные сообщения и через полчаса тебе снова уже не так важно, а завтра ты вернешься в то состояние "кто-то сторонний, у которого все хорошо".
забудь меня и никогда не вспоминай, Крис. и ты Эрик.
меня больше нет здесь, в этом городе. на этой работе, в этой жизни. это больше не мой дом, не мои знакомые, не мое время. время калибри унеслось дальше, вам его не догнать. главное оборвать все до конца, чтобы не осталось, как все еще сейчас, вопросов, nothing more.
так, как эти двое суток на границе, даже лет пять назад мне не было настолько плохо, что и не сдохнуть и не отойти и не встать. каждый вздох давить в себе то, что выходит обратно. двое суток и пакет разных инъекций спустя в голове шумит намного меньше. тебя я не видел, всех, кроме тебя. я тоже думаю, что это то, что простить нельзя, и посмотреть в глаза невозможно. но все можно сделать проще и помнишь то подтверждение на патент трех летней давности, ответ мюнхенский приходил. если смешать препарат с двумя другими, невозможное станет реальностью.
я тут убрал зеркала, потому что ты же знаешь мне не нравится мое отражение. думаю ты не против. пойдем завтра.. завтра наверное опять будут облака, тогда не в парк. мы сходим до палатки у магазина, я куплю тебе калы. они тебе нравятся, белые цветочки. а ты сыграешь мне вечером vigil. я люблю слушать, как ты играешь. я люблю все, что ты делаешь, даже когда просто сидишь и молчишь как сейчас.
я видел ее впервые с весны. она пришла сама, наверное увидела адрес в какой-то картотеке. а может влад сказал, когда я отметил свои данные на учебной карточке.
читать дальше«расскажи мне. все»
мне нечего рассказывать
этого слишком много
уходи
или как-то так, но..
«человек, который помнит. чтобы когда помнишь говорят мы не мертвы.»
«да», она кивает и не открывая ставит бутылку на стол.
сейчас она спит. я подсыпал ей снотворное в воду. она бы не уснула.
«возможно, мертвые тоскуют по нам больше, чем мы по ним»
смерть не искупает грехов. тех, которые превращаются в цветы в руках иисуса. я двенадцать раз пытался покончить с собой.
«когда-то сара сказала, что если бы люди действительно этого хотели, то перестали бы ныться и уже просто сделали это. а оно не получается. все никак, понимаешь?»
это кармическое наказание. даже те, кому я делал зло, они не отвечают и не помогают мне уйти.
через всю его жизнь шла нить чужой ненависти
«если смотреть шире, все мы в равной степени одиноки. одинокие одиночки.»
«понимаешь, эльзе, если говорить о чем-то определенном, например одиночестве или тоске или несчастности, то понятие как у всех оно изначально не подходит. оно у всех разное. оно в разной степени глубже или на поверхности.»
так было заведено, что каждый раз мы отдавали себя полностью. потому что мы знали, что завтра может не наступить. времени, его всегда мало. он гладил меня по голове, успокаивающе начинал что-то рассказывать, я слышал, как перехватывает его горло, как сердце выплескивает в кровь еще больше веществ, которые уничтожат его легкие, я чувствовал, как они судорожно сжимаются под моими ладонями.
считать каждый день. когда через пару часов начинается странная реакция, как на лсд при передозе, когда гдеугодночтоугодно только еще одну. только скажи мне хоть что-то, я не слышал тебя целых.. два часа?
«это время. оно понимаешь в другой плоскости. мы живем в другой параллели с этим миром. как калибри. у нас сердца бьются в семьдесят раз быстрее, поэтому нам приходиться что-то делать намного чаще»
часы нашей жизни, нашего изломанного недосчастья сокращались до секунд
«и сейчас он стоит рядом со мной.»
«у тебя опять началась шизофрения.»
«нет, я сам ее вызвал. он никак не хотел приходить. мне пришлось его подтолкнуть. я уж подумал, что док ошибся с диагнозом или я опоздал и душа улетела в другое тело.»
«так и есть.»
«может быть.»
- горящее сердце?
- меня так в универе еще называли, пару раз дал в челюсть, больше никто не стал.
мне не требовалось что-то объяснять, потому что ты не злился. но подсознание само выбирало запретные темы для упоминания, даже если они вызывали простое легкое раздражение.
никакого негатива. дети цветов.
- у тебя лицо стало более открытым
- ты рисуешь? зачем ты выкинул краски?
- ты играешь ты знаешь столько языков обоже не заставляй меня это делать, я не..
- ну ради меня. а то я отвыкну как все остальное население есть в общественных местах.
- ты же знаешь мне не нравится, когда смотрят, как я ем.
- а я не буду смотреть. я.. я вот. я буду смотреть на того за барной стойкой. что? я его не знаю. ну ладно, я не буду на него смотреть.
- когда ты успел и с ним перепихнуться? у него довольный оскал шире морды и узнавание в глазах
да, и то что ты егоне помнишь тебя ну никак не оправдывает. я все-таки надеялся на еще одну эротическую историю
ради меня всегда работало
- я боюсь играть. я думаю, что на выходе получится совсем паршиво.
- да. есть такая поговорка - когда рисуешь лицо и оно невозможно похоже, значит человек скоро умрет. она правдивая, знаешь.
- в тебе напрочь отсутствует.. тебе ведь все равно на самом деле да? ты просто притворяешься.
- когда поспишь на скамейке, испытаешь тотальную нехватку денег на еду, зарабатываешь на щенках и выносишь за ними говно, слышишь истерию и проклятия ежечасно на протяжении нескольких лет и чтоб ты подавился, когда она прерывается только на твоем уходе, на этом фоне постоянно кто-то трахается, кругом растекается разного рода жидкость, знаешь процесс жратвы перестает быть священнодейством. и уже все равно что там на экране и когда муха садится на твой пирожок, ты просто минимально отщипываешь то место, на которое она села.
когда я дома и меня ничто не тревожит я жру как собака, поэтому я тщательно слежу, чтобы никто этого не видел.
- значит здесь ты дома. и так хорошо, что сейчас тебя ничего не тревожит.
- и не стоял за спиной тоже. да блин перестань за мной подсматривать
- не могу
я обязательно скоро сдохну, эльзе. только мы не встретимся. его там уже давно ждали, у него уже был тот, кто забрал теперь все его внимание. и это здорово. я больше никогда.. у меня сил не хватит на него посмотреть.
«когда меня не станет, кому-то действительно будет лучше и я даже знаю пару человек. может три. они так и говорили.»
- ты ведь больше не хочешь - с крыши?
- хочу, но теперь мне нравится просто сидеть там. наверное потому, что теперь мне есть что терять.
- знаешь, мне боязно, когда ты там сидишь. может пока не будешь так высоко?
- ты правда этого хочешь?
ты правда этого хочешь
я никогда не мог настоять
- тебе нужна дополнительная гарантия. она осталась последней. если она остановиться, это все
- я не смогу еще раз перенести наркоз. ты же знаешь, как я отхожу
- как ты мог, так со мной поступить? чтобы я даже прийти никуда не смог. неужели тебе тогда будет не все равно?
- я.. мне кажется она придавит меня. я всегда хотел быть свободным, чтобы не в клетке. и наверное хоть там я буду
ты правда этого хочешь?
я.. нет. нет, оставь так
он и так ломал себя, он хотел этого, чтобы мне было удобно, но так нельзя - полностью править человека под себя, ему нужна хоть какие-то свободные рамки
- я сыграю для тебя. я хочу, чтобы ты услышал.
я слышу.
- я жив, когда я рядом с тобой. все эти бытовые мелочи, они составляют эту жизнь и наполняют ее смыслом.
«иногда мы делаем что-то такое.. когда перестаем контролировать, когда отпускаем себя, когда не хватает сил на "все нормально правда", когда изо рта хлещет бурым, а тень поднимается по лестнице и прижимает тебя к самому краю карниза. ты ошибаешься и делаешь не то, выбираешь не тот вариант, неправильный, скатываешь вас по косой»
ночью написала Крис. так внезапно.. год спустя. я так надеялся, что она меня забыла. но она и так, я думаю. просто из вежливости наверное. уточнить. она никогда не понимала намеков, полутонов и всегда без умолку болтала, даже когда трахалась и особенно это в ней раздражало больше всего. ей никогда не нужны были мои эмоции. а может и нужны, главное не давать это выяснить, чтобы не разочаровываться, что там на самом деле было нужно. она была слишком эгоцентрична.
еще один человек, который скоро забудет. у нее все хорошо. по моим рекомендациям она хорошо устроилась в центре страны, теперь учиться. наверное нашла себе кого-то, я когда-то зарекся больше не узнавать о ней. и так со всеми - когда постоянно что-то где-то читаешь, слышишь или общаешься, человек становится важнее, чем он есть. это постоянное напоминание. а когда без отрыва просто отойдешь, искусственно сделаешь это для себя не интересным, поставишь единственный приоритет во главе, единственно важную вещь, остальное оно не важно.
сейчас напомнила о себе и разбередила и вспомнилось, что наверное было важно. оно выносит в одну секунду, хочется что-то сказать или сделать, главное вовремя остановиться, заставить себя пресечь. и наверное... но ты снова закрываешь все вкладки, удаляешь так и не прочтенные сообщения и через полчаса тебе снова уже не так важно, а завтра ты вернешься в то состояние "кто-то сторонний, у которого все хорошо".
забудь меня и никогда не вспоминай, Крис. и ты Эрик.
меня больше нет здесь, в этом городе. на этой работе, в этой жизни. это больше не мой дом, не мои знакомые, не мое время. время калибри унеслось дальше, вам его не догнать. главное оборвать все до конца, чтобы не осталось, как все еще сейчас, вопросов, nothing more.
так, как эти двое суток на границе, даже лет пять назад мне не было настолько плохо, что и не сдохнуть и не отойти и не встать. каждый вздох давить в себе то, что выходит обратно. двое суток и пакет разных инъекций спустя в голове шумит намного меньше. тебя я не видел, всех, кроме тебя. я тоже думаю, что это то, что простить нельзя, и посмотреть в глаза невозможно. но все можно сделать проще и помнишь то подтверждение на патент трех летней давности, ответ мюнхенский приходил. если смешать препарат с двумя другими, невозможное станет реальностью.
я тут убрал зеркала, потому что ты же знаешь мне не нравится мое отражение. думаю ты не против. пойдем завтра.. завтра наверное опять будут облака, тогда не в парк. мы сходим до палатки у магазина, я куплю тебе калы. они тебе нравятся, белые цветочки. а ты сыграешь мне вечером vigil. я люблю слушать, как ты играешь. я люблю все, что ты делаешь, даже когда просто сидишь и молчишь как сейчас.
@темы: madness